КАК СИДЕЛ В ЛАГЕРЕ «ПРОЛЕТАРИЙ» СОЛЖЕНИЦЫН

Печать: Шрифт: Абв Абв Абв
sergei55 04 Сентября 2015 в 11:50:22
Писатель Владимир Бушин в 2005 году в своей книге «Александр Солженицын. Гений первого плевка» собрал множество фактов о жизни этого русского писателя, нобелевского лауреата. В своей работе Бушин опирался только на факты – воспоминания самого Солженицына и его близких. Несколько глав книги посвящены пребыванию Александра Исаевича в ГУЛАГе, точнее в тюрьмах и «спецобъектах». Мы опускаем в этих отрывках из книги рассуждения Бушина о моральном облике Солженицына, и приводим только сухие факты:

«О жизни в неволе очень много говорит работа, которую приходится выполнять, её условия. В 1970 году в биографии для Нобелевского комитета он писал о своих лагерных годах: «Работал чернорабочим, каменщиком, литейшиком». А через пять лет, выступая перед большим собранием представителей американских профсоюзов в Вашингтоне, начал свою речь страстным обращением: «Братья! Братья по труду!» И опять представился как пролетарий: «Я, проработавший в жизни немало лет каменщиком, литейщиком, чернорабочим…» Американцы слушали пролетария, затаив дыхание.

Приобщение Александра Исаевича к физическому труду произошло в самом конце июля 1945 года, когда, находясь в Краснопресненском пересыльном пункте, он начал ходить на одну из пристаней Москвы-реки разгружать лес. Солженицына никто здесь не вынуждал, он признаёт: «Мы ходили на работу добровольно». Более того, «с удовольствием ходили».

Но у будущего нобелиата при первой же встрече с физическим трудом проявилась черта, которая будет сопровождать его весь срок заключения: жажда во что бы то ни стало получить начальственную или какую иную должностишку подальше от физической работы. Когда там, на пристани, нарядчик пошел вдоль строя заключенных выбрать бригадиров, сердце Александра Исаевича, по его признанию, «рвалось из-под гимнастерки: меня! меня! меня назначить!..». Но пребывание на пересылке дает возможность зачислить в его трудовой стаж пролетария лишь две недели.

Затем – Ново-Иерусалимский лагерь. Это кирпичный завод.

Застегнув на все пуговицы гимнастерку и выпятив грудь, рассказывает герой, явился он в директорский кабинет. «Офицер? – сразу заметил директор. – Чем командовали?» – «Артиллерийским дивизионом!» (соврал на ходу, батареи мне показалось мало). – «Хорошо. Будете сменным мастером глиняного карьера».

Так добыта первая должностишка. Солженицын признаётся, что, когда все работали, он «тихо отходил от своих подчиненных за высокие кручи отваленного грунта, садился на землю и замирал».

Как пишет Решетовская, цитируя его письма, на кирпичном заводе муж работал на разных работах, но метил опять попасть «на какое-нибудь канцелярское местечко. Замечательно было бы, если бы удалось».

Мечту сумел осуществить в новом лагере на Большой Калужской (в Москве), куда его перевели 4 сентября 1945 года. Здесь ещё на вахте он заявил, что по профессии нормировщик. Ему опять поверили, и благодаря выражению его лица «с прямодышашей готовностью тянуть службу» назначили, как пишет, «не нормировщиком, нет, хватай выше! – заведующим производством, т.е. старше нарядчика и всех бригадиров!»

Увы, на этой высокой должности энергичный соискатель продержался недолго. Но дела не так уж плохи: «Послали меня не землекопом, а в бригаду маляров». Однако вскоре освободилось место помощника нормировщика. «Не теряя времени, я на другое же утро устроился помощником нормировщика, так и не научившись малярному делу». Трудна ли была новая работа? Читаем: «Нормированию я не учился, а только умножал и делил в своё удовольствие. У меня бывал и повод пойти бродить по строительству, и время посидеть».

В лагере на Калужской он находился до середины июля 1946 года, а потом – Рыбинск и Загорская спецтюрьма, где пробыл до июля 1947 года. За этот годовой срок, с точки зрения наращивания пролетарского стажа, он уже совсем ничего не набрал. Почти всё время работал по специальности — математиком. «И работа ко мне подходит, и я подхожу к работе», – с удовлетворением писал он жене.

С той же легкостью, с какой раньше он говорил, что командовал дивизионом, а потом назвался нормировщиком, вскоре герой объявил себя физиком-ядерщиком. Ему и на этот раз поверили!

В июле 1947 года перевели из Загорска опять в Москву, чтобы использовать как физика. Его направили в Марфинскую спецтюрьму – в научно-исследовательский институт связи. Это в Останкине.

В институте кем он только не был — то математиком, то библиотекарем, то переводчиком с немецкого (который знал не лучше ядерной физики), а то и вообще полным бездельником: опять проснулась жажда писательства, и вот признается: «Этой страсти я отдавал теперь все время, а казённую работу нагло перестал тянуть».

Условия для писательства были неплохие. Решетовская рисует их по его письмам так: «Комната, где он работает, – высокая, сводом, в ней много воздуха. Письменный стол со множеством ящиков. Рядом со столом окно, открытое круглые сутки…»

Касаясь такой важной стороны своей жизни в Марфинской спецтюрьме, как распорядок дня, Солженицын пишет, что там от него требовались, в сущности, лишь две вещи: «12 часов сидеть за письменным столом и угождать начальству». Вообще же за весь срок нигде, кроме этого места, рабочий день у него не превышал восьми часов.

Картину дополняет Н. Решетовская: «В обеденный перерыв Саня валяется во дворе на травке или спит в общежитии. Утром и вечером гуляет под липами. А в выходные дни проводит на воздухе 3-4 часа, играет в волейбол».

Недурно устроено и место в общежитии — в просторной комнате с высоким потолком, с большим окном. Отдельная кровать (не нары), рядом — тумбочка с лампой. «До 12 часов Саня читал. А в пять минут первого надевал наушники, гасил свет и слушал ночной концерт». Оперу Глюка «Орфей в аду»…

Кроме того, Марфинская спецтюрьма — это, по словам самого Солженицына, ещё и «четыреста граммов белого хлеба, а черный лежит на столах», сахар и даже сливочное масло, одним двадцать граммов, другим сорок ежедневно. Л. Копелев уточняет: за завтраком можно было получить добавку, например, пшённой каши; обед состоял из трех блюд: мясной суп, густая каша и компот или кисель; на ужин какая-нибудь запеканка. А время-то стояло самое трудное — голодные послевоенные годы…

Солженицын весь срок получал от жены и её родственников вначале еженедельные передачи, потом – ежемесячные посылки. Кое-что ему даже надоедало, и он порой привередничал в письмах: «Сухофруктов больше не надо… Особенно хочется мучного и сладкого. Всякие изделия, которые вы присылаете, – объедение». Жена послала сладкого, и вот он сообщает: «Посасываю потихоньку третий том «Войны и мира» и вместе с ним твою шоколадку…»

Страстью Солженицына в заключении стали книги. В Лубянке, например, он читает таких авторов, которых тогда, в 1945 году, и на свободе достать было почти невозможно: Мережковского, Замятина, Пильняка, Пантелеймона Романова:

«Библиотека Лубянки – её украшение. Книг приносят столько, сколько людей в камере. Иногда библиотекарша на чудо исполняет наши заказы!»

А в Марфинской спецтюрьме Солженицын имел возможность делать заказы даже в главной библиотеке страны — в Ленинке.

В заключении Солженицын приохотился и писать. «Тюрьма разрешила во мне способность писать, – рассказывает он о пребывании в Марфинском научно-исследовательском институте, – и этой страсти я отдавал теперь всё время, а казённую работу нагло перестал тянуть».

Свидания с родственниками проходили на Таганке, в клубе служащих тюрьмы, куда арестантов доставляли из других мест заключения. Н. Решетовская так описывает одно из них: «Подъехала никакая не «страшная машина», а небольшой автобус, из которого вышли наши мужья, вполне прилично одетые и совсем не похожие на заключенных. Тут же, ещё не войдя в клуб, каждый из них подошел к своей жене. Мы с Саней, как и все, обнялись и поцеловались и быстренько передали друг другу из рук в руки свои письма, которые таким образом избежали цензуры».

И ещё один отрывок из книги Бушина, уже не относящийся к заключению писателя, но хорошо показывающий восприятие Солженицына самого себя как мессии:

«Такой случай, имевший место под новый 1962 год. Поехал с женой из Рязани в Москву, чтобы там у Теуша спрятать свои рукописи. В праздничной электричке какой-то пьяный хулиган стал глумиться над пассажирами. Никто из мужчин не противодействовал ему: кто был стар, кто слишком осторожен. Естественно было вскочить мне — недалеко я сидел, и ряшка у меня была изрядная. Но стоял у наших ног заветный чемоданчик со всеми рукописями, и я не смел: после драки неизбежно было потянуться в милицию… Вполне была бы русская история, чтоб вот на таком хулигане оборвались бы мои хитрые нити. Итак, чтобы выполнить русский долг, надо было нерусскую выдержку иметь».

http://ttolk.ru/
Комментарии, по рейтингу, по дате
  Walter 04.09.2015 в 12:27:40   # 453496
Не знаю каким он был человеком, но произведения его я читать никуя не смог. Такая мутотень. Как и у претендующего на оригинальность драматурга Евгения Гришковца.
  Desperado 04.09.2015 в 12:31:06   # 453497
с гнильцой так сказать...
  sergei55 04.09.2015 в 12:37:05   # 453500
для либералов он совесть нации
  BUMER 04.09.2015 в 12:38:02   # 453501
На счет Гришковца полностью солидарен с Вальтером. Попробовал "Как я съел собаку", чуть позже "Дредноуты" очень у него уж все сумбурно и запутано. Сейчас в который раз перечитываю Сергея Довлатова, кстати очень рекомендую.
  Deamos89 04.09.2015 в 12:39:39   # 453503
и писатель был херовым, да и распиздяем знатным
  строитель 04.09.2015 в 12:43:23   # 453506

Кто бы сомневался
  Vrangel 04.09.2015 в 13:01:24   # 453517
А я в детстве зачитывался...
  Blackadder 04.09.2015 в 13:10:08   # 453521
Солженицын безусловно не ангел. Наделал он за свою жизнь немало. И хорошего и плохого.
Однако в данной статье много вывернутых наизнанку фактов. Которые могут быть приняты на веру, теми кто не читал Солженицына.

Quote:
Приобщение Александра Исаевича к физическому труду произошло в самом конце июля 1945 года


Как то не сказано за что попал Солженицын на "Архипелаг ГУЛАГ". А, попал он в места не столь отдаленные за то что болтал много. Воевал он тоже хорошо, заслужил орден красной звезды. А подвела его под монастырь жажда к чтению. Солженицын до одури начитавшись Маркса, Энгельса и Ленина, пришел к выводу что Сталин исказил марксизм-ленинизм. В своих разговорах с друзьями он стал говорить и писать что нужно востановить истинно ленинские нормы общественной жизни. Пока он болтал, и переписывался по "теоретическим вопросам" особого внимания к себе не привлекал. Обратил он на себя внимание органов когда стал предлагать друзьям после войны, создать организацию по востановлению ленинским заветов. Вот прочитав все его письма другу про "организацию марксистов-ленинистов" его органы на прихват и взяли. И угодил он на Любянку.

Солженицын был не плохим математиком. Поэтому и выдернули его на шарашки в Рыбинск, а затем в Марфино. Учился он на физ мате всегда на отлично, был даже "сталинским стипендиатом (получал повышенную стипендию. Так что в физике и в математике разбирался неплохо и поэтому и был отправлен на шарашки - закрытые научно исследовательские центры где работали осужденные.

То что кормили на шарашках нормально - это правда. Ученых кормить всегда надо хорошо иначе мозг у них не работает.

Quote:
А в Марфинской спецтюрьме Солженицын имел возможность делать заказы даже в главной библиотеке страны — в Ленинке.


Ну да, заключенные выписывали книги, которые им нужны были для работы над их исследованиями. Что в этом удивительного? Ну не "Хижину дяди Тома" он же выписывал, а техническую литературу, которая была нужна для его работы.

Quote:
«Подъехала никакая не «страшная машина», а небольшой автобус, из которого вышли наши мужья, вполне прилично одетые и совсем не похожие на заключенных.


Насчет машин. Возили в автобусе чтобы не привлекать внимания. Даже "черные воронки" маскировали надписями - хлеб, мясо, молоко. Чтобы внимания не привлекать.

Теперь насчет одежды. В шарашках ходили в робах. Перед свиданиями с родственниками переодевали в одинаковые костюмы. Заключенные в шарашке, даже простынь одну испортили - порезав ее на манишки.

Из за ссоры с начальством Солженицын вылетел с шарашки в Марфино. И попал в Степлаг в Экибастузе. Там прошел треть его срока. Вот там он и стал работать руками. И разнорабочим, и каменщиком. Был и на общих работах. Некоторые время даже был бригадиром. Участвовал в забастовке заключенных. В том же лагере стал тайным осведомителем КГБ.
Так что работать руками ему приходилось.

После освобождения работал бухгалтером в сельпо, затем учителем физики и математики в школе в одном из районов Джамбульской области.

Духовная эволюция Солженицына прошла извилистый путь. От фанатичной любви к марксизму-ленинизму, до полной ненависти к коммунизму.

Оставил он после себя много книг.
Например стоит почитать "Один день из жизни Ивана Денисовича" или "В круге первом". Это достаточно честные книги. Тот же "Один день..." очень хорошая книга. Твардовский настоял на ее издании, отдав рукопись Хрущеву. (он потом откровенно обосрал Твардовского, сделавшего для него не мало хорошего).

Даже в таких книгах как "Красное колесо" или "Архипелаг ГУЛАГ" черед груды Солженицынского вранья можно увидеть реальную картинку ГУЛАГА.

Сложная личность Солженицын. Дрянью он был большой, но и писал много хорошего.
  Sailor 04.09.2015 в 16:18:46   # 453597
Александр Солженицын в тюрьме вставал рано, с первыми петухами...(из школьного сочинения)
  андремас 04.09.2015 в 16:29:10   # 453600
" Гений первого плевка" метко сказано,
именно за это его возвеличили, за плевки.
  Desperado 04.09.2015 в 16:35:15   # 453604
Цитата: Blackadder от 04.09.2015 13:10:08
Солженицын безусловно не ангел. Наделал он за свою жизнь немало. И хорошего и плохого.
Однако в данной статье много вывернутых наизнанку фактов. Которые могут быть приняты на веру, теми кто не читал Солженицына.

Quote:
Приобщение Александра Исаевича к физическому труду произошло в самом конце июля 1945 года


Как то не сказано за что попал Солженицын на "Архипелаг ГУЛАГ". А, попал он в места не столь отдаленные за то что болтал много. Воевал он тоже хорошо, заслужил орден красной звезды. А подвела его под монастырь жажда к чтению. Солженицын до одури начитавшись Маркса, Энгельса и Ленина, пришел к выводу что Сталин исказил марксизм-ленинизм. В своих разговорах с друзьями он стал говорить и писать что нужно востановить истинно ленинские нормы общественной жизни. Пока он болтал, и переписывался по "теоретическим вопросам" особого внимания к себе не привлекал. Обратил он на себя внимание органов когда стал предлагать друзьям после войны, создать организацию по востановлению ленинским заветов. Вот прочитав все его письма другу про "организацию марксистов-ленинистов" его органы на прихват и взяли. И угодил он на Любянку.

Солженицын был не плохим математиком. Поэтому и выдернули его на шарашки в Рыбинск, а затем в Марфино. Учился он на физ мате всегда на отлично, был даже "сталинским стипендиатом (получал повышенную стипендию. Так что в физике и в математике разбирался неплохо и поэтому и был отправлен на шарашки - закрытые научно исследовательские центры где работали осужденные.

То что кормили на шарашках нормально - это правда. Ученых кормить всегда надо хорошо иначе мозг у них не работает.

[quote]А в Марфинской спецтюрьме Солженицын имел возможность делать заказы даже в главной библиотеке страны — в Ленинке.


Ну да, заключенные выписывали книги, которые им нужны были для работы над их исследованиями. Что в этом удивительного? Ну не "Хижину дяди Тома" он же выписывал, а техническую литературу, которая была нужна для его работы.

Quote:
«Подъехала никакая не «страшная машина», а небольшой автобус, из которого вышли наши мужья, вполне прилично одетые и совсем не похожие на заключенных.


Насчет машин. Возили в автобусе чтобы не привлекать внимания. Даже "черные воронки" маскировали надписями - хлеб, мясо, молоко. Чтобы внимания не привлекать.

Теперь насчет одежды. В шарашках ходили в робах. Перед свиданиями с родственниками переодевали в одинаковые костюмы. Заключенные в шарашке, даже простынь одну испортили - порезав ее на манишки.

Из за ссоры с начальством Солженицын вылетел с шарашки в Марфино. И попал в Степлаг в Экибастузе. Там прошел треть его срока. Вот там он и стал работать руками. И разнорабочим, и каменщиком. Был и на общих работах. Некоторые время даже был бригадиром. Участвовал в забастовке заключенных. В том же лагере стал тайным осведомителем КГБ.
Так что работать руками ему приходилось.

После освобождения работал бухгалтером в сельпо, затем учителем физики и математики в школе в одном из районов Джамбульской области.

Духовная эволюция Солженицына прошла извилистый путь. От фанатичной любви к марксизму-ленинизму, до полной ненависти к коммунизму.

Оставил он после себя много книг.
Например стоит почитать "Один день из жизни Ивана Денисовича" или "В круге первом". Это достаточно честные книги. Тот же "Один день..." очень хорошая книга. Твардовский настоял на ее издании, отдав рукопись Хрущеву. (он потом откровенно обосрал Твардовского, сделавшего для него не мало хорошего).

Даже в таких книгах как "Красное колесо" или "Архипелаг ГУЛАГ" черед груды Солженицынского вранья можно увидеть реальную картинку ГУЛАГА.

Сложная личность Солженицын. Дрянью он был большой, но и писал много хорошего.
[/quote]
Да ты тоже на этом сайте далеко не авторитет чтобы верить твоей писанине! Чем то вы с Солженициным похожи.
  arhar 04.09.2015 в 16:46:37   # 453609
Desperado
тут уже свои "авторитеты" завелись? кстати, вы-то к ним себя относите?
  Американец 04.09.2015 в 17:32:53   # 453625
Насколько мерзкая заказная статья, такие же мерзкие комментарии
  Рамзес 04.09.2015 в 18:49:09   # 453645
Евреи по жизни нытики ,их и ВОВ погибло больше всех типа.И гнобили их все кому не лень, а они Богом избранный народ и все им за мытарства должны.Козлина он конченный .
  KOT 04.09.2015 в 19:20:45   # 453654
Quote:
такие же мерзкие комментарии
- тоже заказные?
Добавить сообщение
Чтобы добавлять комментарии зарeгиcтрирyйтeсь